Пересадкой клеток головного мозга можно подарить человеку вторую жизнь, утверждает украинский ученый

Пока мы с вами думаем о ценах, зарплатах и прочих житейских мелочах, кое-кто всерьез озабочен проблемой личного бессмертия. А что? Наука дошла уже до таких ступеней, когда возможно практически все, были бы деньги, — нечто подобное сейчас частенько можно услышать от ученых, в том числе украинских. Так почему и вечная жизнь невозможна — естественно, не для всех?

МОМЕНТ «Ч» 

Проблему, как вы понимаете, надо решать радикально — куда там геронтологам, при всем к ним уважении! Сегодня известно чуть не 300 теорий противодействия старению. И все, в той или иной степени, работают — только что-то бессмертных рядом с нами не видно. Ну ладно, десяток-другой лет геронтологи добавят к нашему жизненному пути.

А дальше? Рано или поздно наступит момент «Ч», как это случилось в свое время со знаменитыми токамаками, от которых со дня на день ждали решения всех энергетических проблем, однако суммы, которых требовал каждый следующий шаг, становились просто неподъемными.

«Если какой-то миллиардер захочет еще и еще продлевать свою жизнь, это будет возможно, — рассуждает мой сегодняшний собеседник. — Только затраты будут возрастать даже не в геометрической прогрессии, а по экспоненте». 

А если зайти с другой стороны? Ну ладно, пусть человек умирает, раз уж иначе нельзя. Но если его память пересадить младенцу, или вообще, эмбриону, покойный ее обладатель получит как бы вторую жизнь! Как ни странно, такая постановка вопроса отрабатывается учеными вполне серьезно.

Еще в середине прошлого века американец Джеймс Мак-Конелл заинтересовался планариями — это такие плоские червяки, обитающие на берегах озер и рек. Оказывается, они вполне обучаемы — благодаря ганглиям (особым скоплениям нервных клеток) могут ненадолго усваивать простейшие оборонительные рефлексы. Мак-Конелл сумел «объяснить» нескольким особо талантливым особям, что от яркого света нужно как можно быстрей уползать, иначе получишь удар электрическим током. 

Ашшурский Эмир Эммануилович. Философ, директор киевского Института научного прогнозирования

Когда они это усвоили, он их разрезал пополам. Через месяц из каждой половинки выросла новая планария, реагирующая на свет уже в несколько раз быстрее. Причем, из обеих половинок — хвост запомнил то же, что голова с ганглием, и передал это знание новой голове!

Потом были опыты в подмосковном институте биофизики, тогда еще АН СССР в Пущино. Группа молодых ученых под руководством Инны Шейман действовала похоже: кусочки «обученных» червей подсаживали в ткань «необученных». И обнаружилось: даже такие крохотные частички не только успешно приживаются, но и передают свои знания новым хозяевам.

«А если пойти дальше и попробовать не на червях, а на крысах или даже собаках? — вопрошает мой сегодняшний собеседник Эмир АШШУРСКИЙ. — Мы попробовали. Начали с мышей. Потом перешли к крысам, хомякам и закончили одной собакой»...

В общем, вы понимаете: захотелось узнать подробности.

АЛГОРИТМ ОПЕРАЦИИ

— И как же вы это делали, Эмир Эммануилович?

— Сначала думали попробовать пересадить память просто от взрослой особи к молодой. Обратились к нейрохирургам. Евгений Ярмолюк из Киевского национального медуниверситета им. А. Богомольца нам даже алгоритм такой операции составил.

— Что пересаживать? Часть мозга?

— Да, отдельные клетки. Однако потом я задумался: ведь иммунная система будет их отторгать. Конечно, на это есть соответствующие препараты, но это, в принципе, не дело, как вы понимаете. В опытах на животных подобное можно проделывать, а каково будет человеку всю жизнь подавлять иммунитет, чтобы любой грипп мог оказаться фатальным? Так что на том проекте мы поставили крест.

Решили обратиться к эмбриологам. Я нашел молодого кандидата медицинских наук Владимира Петренко — золотые руки, из тех мастеров, что подковывали блоху. Начали учить взрослых мышей по лабиринтам бегать. Потом Володя брал у обученной мыши клетки из ствола мозга (не путать со стволовыми клетками!) и подсаживал эмбриону — важно было это сделать на стадии, пока тот еще не превратился в плод, когда все органы сформированы.

Тут, именно, вся тонкость заключается в том, чтобы знать, какие клетки на какой неделе развития эмбриона взять и куда пересадить — это и есть наше ноу-хау. Признаюсь: мышей полегло много — когда-нибудь поставим им памятник.

— То есть, вам точно известно, где именно в мозге находится память — это я уже о человеке, не о мышах?

— А вот тут у меня есть некоторые мысли, которые многие ученые сочтут еретическими — те же физиологи, например. Я уверен: у человека — да у любого живого существа — не одна память. Не в том смысле, как психологи говорят: звуковая, обонятельная, тактильная, я не об этом. А реальная, которая, как говорится, и в Африке память. Я твердо убежден: память дублируется. И когда мы воспринимаем информацию, она оседает сразу в нескольких разных местах.

— Почему вы так в этом уверены?

— Да потому, что эволюция природы осуществлялась совершенно не так, как эволюция технологий. Был такой Чарльз Лайель, английский геолог. Он это представлял себе так: что-то живет, развивается — потом бух, природе не понравилось, все уничтожается и начинается по-новому. Если так — память в нас именно закладывалась бы в одном месте, как мы это делаем в роботах или компьютерах.

Но эта теория сейчас полностью опровергнута. Путь эволюции был усеян шипами и терниями и новые свои «дизайнерские» ходы она делала поверх старых. Поскольку человек стоит, так сказать, на мощных плечах тех же простейших и т. д., и т. п., какие-то реликты их памяти на каждом этапе откладывались и в нас.

Конкретно: где находится память? Во-первых — в стволе головного мозга, так называемом таламусе. Еще в палеокортексе (так называемой старой коре) — она была еще у первых примитивных млекопитающих. И третий уровень — большие полушария. Насчитал, как минимум, три — если верхнюю уничтожить, будет работать нижний слой. Но не все так просто: ведь даже в верхнем слое образная память — правое полушарие, логическая — левое.

АМЕБА ОБУЧАЕМАЯ

— Известно, что иногда звук или запах может вызвать из памяти такое, что вы и не думали, что помните.

— А вот это, по-моему, лишнее доказательство, что работают не верхние полушария, а какие-то более древние слои. Но это не все. Кроме этих трех вполне материальных слоев я четко и категорически утверждаю: есть еще одна, какая-то «невещественная», ментальная память. В Институте зоологии Игорь Васильевич Довгаль экспериментировал с условными рефлексами одноклеточных.  Оказывается, даже амебы что-то запоминают, их можно обучать. Инфузории туфельки — еще лучше помнят. Но каким образом, ведь у них не только нервных клеток, даже рецепторов нет, только ядро и сгусток цитоплазмы? Очевидно, эта «тонковещественная» память и есть тот самый древнейший реликт.

Но и это еще не все. Проклятие нашего эксперимента — у каждого млекопитающего два таламуса, два полушария, даже у мыши. И надо было определить, что доминирует: вдруг мы возьмем память из такого таламуса, который не является доминантным? Тогда молодая мышь не почувствует себя старой, т. е., идентификации ее личности не будет.

— А кстати: вот вы точно знаете, где какая память находится. Откуда такая уверенность, ведь от многих физиологов можно услышать, что наш мозг — вообще, сплошная загадка?

— Это моя личная точка зрения — и эксперименты, о которых я вам рассказываю, ее доказывают. Если пересаживается личность, в ее личностную память обязательно должны входить эмоции. Когда крыса, выращенная в изолированных условиях и никогда не имевшая дела с человеком, заползает по твоей руке на плечо, устраивается и начинает тебя лизать в щеку? Это и значит, что в ней пробудилась предыдущая личность домашней крысы. Ей пересадили именно ту, экзистентную, как я ее называю память — если другую, крыса просто будет быстрее обучаться.

Применительно к человеку сказали бы со стороны: «Вот какой вундеркинд растет!» Но этого элемента «дежа вю» у вундеркинда не будет — а значит, не будет и бессмертия! Проблема в том, что на мышах понять, какую память ты пересадил, практически невозможно — то ли ей приятно, то ли просто быстрее обучается? На крысах уже легче, собаках тем более — они должны узнавать родное лицо, вилять хвостом.

— А если человеку пересадить сразу несколько таких «личностей»? Получится раздвоение и растроение?

— Мозг — чрезвычайно пластичная структура, по степени приспосабливаемости ему нет равных. Допустим, ребенок растет, впитывает в себя информацию — все как обычно. И только личностная память пересажена в него — ну скажем, от собаки (ведь все возможно!). Какое-то время он будет испытывать некоторую неловкость, станут всплывать воспоминания из бывшей собачьей жизни, наслаиваться на новоявленные человеческие лица, игрушки, компьютеры. Но это недолго — дальше все будет зависеть от среды, где он растет. Возможно, если в будке или стае — возобладает собачье.  А нет — «животные» воспоминания как бы зарубцуются, никакого раздвоения не будет...

kv.com.ua