Разлученные в роддоме братья нашли друг друга через полвека. И не нашли между собой никакой разницы.

Всю жизнь Александр Осадчий хотел найти брата-близнеца, с которым его разлучили в роддоме. Мечта исполнилась только в 44 года. И это ничего, что у них разные фамилии и даже даты рождения — по паспорту Александр младше своего брата-близнеца Юрия Литвинова на целых два года. Посмотрев друг на друга, как в зеркало, мужчины поняли: они близнецы. И не разуверят их в этом ни справки из роддома, ни графа “родители” в свидетельствах о рождении.

Все без малого тридцать лет Юрий Литвинов мечтал найти папу. “Хоть бы на могилку к нему съездить”, — наседал он на маму, поднимая на дне рождения дежурную рюмку “за родителей”. Только женщина при каждом упоминании о муже будто вешала на рот замок. Да не простой, а амбарный: “Нет у тебя отца! И не спрашивай больше об этом”.

— Так он если в чем и провинился, скажите! Юрка уже не маленький, чай, поймет, — не уступала сноха, в очередной раз за чашкой цейлонского пытаясь выпытать у тещи родовую тайну ее второй половинки.

Раз спросила, два спросила, а на третий баба Катя как кинется в слезы: “Поклянись, что не скажешь Юрке! Нет у него никого роднее меня. Мать от него отказалась в роддоме. Только брат-близнец где-то живет, но не скажу я имени его. Да и где живет — не знаю…”

Так Лариса узнала, что у нее есть деверь. А у супруга — брат. Да не просто седьмая вода на киселе, а как две капли воды похожий на ее мужа. Второй Юрка. Сценаристы “Санта-Барбары” нервно курят в углу.

— Я месяц места себе найти не могла, ходила как в воду опущенная, — вспоминает Лариса. — Все думала, как сказать Юре. Я ведь все же поклялась. А однажды не выдержала и выложила ему все.

Эта история с “сериальным” налетом могла родиться где-нибудь в павильонах бразильских киностудий. А приключилась в селе Пугачевка Киевской области в семье строгого военного. Аккурат в начале семидесятых.

“Принесешь в подоле ребенка — на порог не пущу!” — наставлял отец одну из своих дочерей Лидку, подкараулив ее с пением петухов в дверном проеме.

Гулена молчала. Ведь избавиться от любви к заезжему прапорщику со всеми вытекающими из этого чувства последствиями она уже не могла — срок был не тот. Рожать решила в соседнем селе — чтобы не мозолить глаза несговорчивому отцу своими округлостями. Да и знакомым открывать “брюхатое” положение тоже не хотелось, ведь “последствие” девушка твердо решила отдать на прокорм государству. Правда, к тому времени в соседнем роддоме очень кстати объявилась женщина, мечтавшая усыновить малыша.

— Моя приемная мать очень хотела ребенка — думала, что это вернет ее мужа с пьяных гулянок домой. Первенец у нее уже был, но умер от воспаления легких, — пересказывает Юрий историю, выложенную ему женой. — А родить она уже не могла — тогда ей было под сорок. Возраст не тот.

Договор о “суррогатном” материнстве был заключен, и дамы разошлись по своим делам: Лидия — рожать, Екатерина — готовить пеленки для будущего спасителя семьи.

Каково же было удивление роженицы, когда от обследовавшего ее акушера девушка услышала: “У вас будет двойня”.

Найти родню второму близнецу Лида уже не успевала. К тому же мальчики родились уж очень разные: Юрка — кровь с молоком, а Сашка — хиленький, врачи еле выходили. Кому такой доходяга нужен?

— Юру она выдала на руки приемной матери почти сразу, а Сашку решила оставить себе. Наверное, ей стало жалко младенца, ведь столько она с ним мучилась, выхаживала, — предполагает Лариса. — В роддоме они долго вместе лежали.

В боксе родильной палаты близнецы виделись в последний раз — сверточек под именем Юра поехал с приемной матерью поднимать семью. Его “клон” Саша на несколько лет стал обузой для родной матери.

Вскоре Юре с новой родительницей пришлось переехать в Крым: план по воскрешению семьи Литвиновых младенцем был провален полностью. Увидев сквозь сивушную пелену, как Екатерина возится с откуда ни возьмись появившимся ребенком — никак нагулянным от соседа, — муж капитулировал. Теперь близнецов разделяли не только разные матери, но и сотни километров.

— Как мне рассказывала сама баба Катя, односельчане ей потом еще долго письма слали, рассказывали, как там живет Юркин брат-близнец, — вспоминает Лариса Литвинова. — Она мне те фотографии и записки однажды показывала. Оказалось, что у Саши судьба сложилась несладко.

Едва выйдя из роддома, Лидия начала горько пить: может, заливала любовь к аисту-прапорщику, может, жалела, что подарила незнакомой тетке второго малыша. Как только Саша встал на ноги, они с матерью стали ходить по домам — попрошайничать. А однажды в пьяном угаре женщина так и вовсе решила утопить семилетнего ребенка. Повела его на речку и не выпускала из воды. На крики сбежались соседи — преемницу Герасима лишили родительских прав, а мальчугана отдали в детдом.

— Как потом мы с Сашей поняли, это был тот самый детский дом, который стоял в нашем городе. Но судьба — странная штука: за те годы мы так ни разу и не встретились, — удивляется Литвинов. — Я и вовсе не знал, что у меня есть брат. А Сашко — знал. Он часто спрашивал у нашей матери: “Где мой братик?”

Лидия отвечала без сюсюканий: “На запчасти твоего братика сдали — вот где!”

До сознательного возраста Александр Осадчий (это и есть родовая фамилия близнецов) своего “соседа по утробе” найти не пытался: в детском доме было не до того. Как бы себя не потерять, когда ты вечно голодный, а теплых сапог — одна пара на весь интернат.

— У него и сейчас детдомовские замашки сохранились, — подмечает Юра. — Поставишь перед ним тарелку конфет — он их все чуть ли не с фантиками проглотит. Хотя по комплекции он худее меня.

Литвинов же о существовании своего “клона” не знал до 26 лет — пока жена, посвященная в тайну рождения супруга, сгоряча не выболтала ему всю подноготную. Юрий тотчас же помчался к матери. “Нет, ничего не знаю, ты только мой, мой!” — как заклинание твердила старушка.

— Тогда мы начали переворачивать весь дом, искать те письма, которые мама показывала моей жене, — вспоминает Юрий. — Пока не услышали от нее: “Не ищите, все равно не найдете. Сожгла я их давно”.

Единственной зацепкой, которая могла воссоединить разлученных близнецов, был указанный в свидетельстве о рождении роддом. Туда-то они и начали слать письма с просьбой предоставить информацию о брате-близнеце мальчика, родившегося 26 лет назад. Но ответом их так и не удостоили.

О поисках забыли на долгих двадцать лет. Только сам Юрий, как только хватит лишнего, то и дело повторял: “Неужели я умру, а брата так и не увижу?..”

Мать при этом упрямо поджимала губы. Юра “родительницу-партизанку” не то чтобы понимает — скорее оправдывает.

— Думаю, она боялась, что я разыщу брата, родную мать и брошу ее. А для нее это было равносильно смерти. Она же одна на белом свете — родителей потеряла в восемь лет, младшего брата с ней разлучили в детдоме…

Так и твердила старушка до старости лет: “Одна я у тебя, одна”. Невестке, предавшей клятву, она больше не сказала ни слова…

Октябрьским вечером 2005-го Юра, как всегда, пришел с работы и включил телевизор. “Политика, политика, что же они все никак не успокоятся”, — бормотал про себя Литвинов, привычным движением перебирая каналы. Как вдруг осекся: с экрана что-то говорил… он сам. Правда, в титрах было написано: “Александр Осадчий, город Васильков”.

Да уж, старушка по имени Жизнь явно в детстве любила мультфильм “Зима в Простоквашино”…

— Я сразу забежал к жене с криками: “Ларка, я брата нашел! В городе Васильков живет”, — вспоминает Юрий. — Она тогда не поверила: говорит, на работе нужно меньше пропадать. Но утром начали звонить в администрацию, справочную, выяснять, живет ли человек с такими инициалами в городе.

…Уже через три дня Юра с женой шли по улицам городишки в Киевской области. “Привет, Сашко!” — накинулась на него фигура в телогрейке. Юра только рукой махнул, а про себя подумал: “Значит, не ошибся: узнают”.

Зашли в местный магазин — купить торт и бутылку шампанского.

— Сашко, чай, юбилей у тебя какой, ты же шампусик сроду не пил?.. — заподозрила неладное “стахановка прилавка”.

— Да, праздник. Брата-близнеца нашел, — не растерялся Юра.

О первом “свидании” с Александром Юра ничего путного вспомнить не может. Говорит, перенервничали.

— Мы тогда обнялись, у меня аж что-то внутри екнуло. А потом замолчали: не знали, о чем говорить, — объясняет Литвинов. — Хорошо, что жены наши не растерялись, сразу какую-то беседу завели. Это, можно сказать, они нас и разговорили.

Первые тет-а-теты родных и незнакомых братьев больше напоминали заполнение анкеты: каждый хотел узнать побольше о биографии своего “двойника”.

— Семейная жизнь-то как?

— Жена, сын… А у тебя?

— И у меня: жена, сын…

Юре и не нужно было ничего дальше спрашивать: он сразу понял — родной брат-близнец в точности повторил его судьбу. А может, наоборот. Кто же теперь разберется?

Юра окончил строительный техникум и всю жизнь проработал на стройке, Саша тоже после детдома подался в строители. Они и женились в одно время, и детей родили в один год. “Только вот супруги у нас по характеру совершенно разные, — признается Литвинов. — Да у него еще дочка есть, а у меня — нет”.

Теперь и месяца не проходит, чтобы нашедшие друг друга братья не встретились и не сходили на рыбалку. Оказывается, они оба — заядлые рыбаки.

— Только, наверное, за ужением рыбы мы и ругаемся. Ведь у каждого здесь свои традиции. Я, например, говорю, что уха варится так, а он мне: “Нет, по-другому”. Но стараемся друг дружке уступать: не для того мы встретились, чтобы рассориться по пустякам.

Вот только жены иногда над своими благоверными подтрунивают: дескать, какие же вы братья-близнецы, у вас даже возраст разный. Действительно, у Литвинова в графе “дата рождения” стоит 1962 год, у его близнеца Осадчего — 1964-й.

— Когда Сашку в детдом отправляли, документов у него с собой не было. Вот ему и написали возраст на глаз. А так как мальчишкой он всегда был хиленьким, скостили два годочка, — объясняет Юра.

На фотографии Юра с Сашей и сейчас — одно лицо. Только Литвинов на несколько сантиметров выше. Что не мешает родным время от времени путать “двоих из ларца”.

— Помню, прибегает со двора Сашина дочка — и бегом ко мне: “Папа, папа, я коленку расшибла!” Я ее успокоил и только потом признался, что не папа я ей.

Родную мать ни один из братьев разыскать так и не пытался.

— Зачем? — вопрошает Юра. — Разве что посмотреть ей в глаза и спросить, как она так запросто двоих сыновей по миру пустила…

Мужчины примерно знают, что сделалось с их “биологической” матерью: когда Сашина жена Марина пыталась найти своего деверя, она ездила в родное село близнецов. Там местные рассказали, что Лидия нагуляла еще одну дочку и с ней вместе уехала жить в Россию.

— А как ваша приемная мать, баба Катя, отнеслась к тому, что вы все же нашли брата?

— Никак. Она даже на фотографию, где мы вдвоем, ни разу не взглянула. Все только твердила: “Одна я у тебя, одна”…

Американская двойня Ширли Макгер и Пэт Гудинас встретились спустя 71 год после своего появления на свет. В детстве девочек удочерили разные родители, но каждая из них знала, что у нее есть сестра. Пэт Гудинас искала свою “вторую половинку” почти всю жизнь, но встретиться с ней смогла только в старости, когда медсестра приюта, куда подбросили малышек, отыскала в архиве данные приемных родителей второй сестры.

В марте 1973 года в роддоме Лас Пальмас на Канарских островах родились две девочки-близняшки. Правда, сразу после рождения одну из сестер подменили другим ребенком и отдали в чужую семью. 28 лет девушки не знали о существовании друг друга, пока подруга одной из них не наткнулась на “клона” своей знакомой в универмаге. Теперь девушки, имена которых все еще остаются в тайне от вездесущих репортеров, требуют у властей города компенсацию за моральный ущерб.