Почти в центре города среди руин стоял странный четырёхугольник совершенно неповреждённых домов – квартала четыре в длину и ширину. Дома постройки 1930-х годов, в четыре-пять этажей, сохранившиеся и поныне.
Внутри этого прямоугольника, в окружении военного кладбища, возвышалась старинная церковь. Если подняться на её колокольню и осмотреться кругом, то среди настоящего «моря» развалин, тянущегося вдаль, эта группа странно сохранившихся строений резко бросается в глаза.
Чудом сохранившихся? Да, жители Кёнигсберга той поры твёрдо верили, что Пресвятая Дева уберегла свою церковь и кладбище – отвела бомбы союзников.
Участник штурма Кёнигсберга рассказывает о малоизвестном факте победного 1945 года…
Только к началу апреля 1945 года, после жестоких боёв с немецкими дивизиями, пытавшимися деблокировать окружённую столицу Восточной Пруссии, у наших войск появилась возможность расколоть «кёнигсбергский орешек».
Штурм начался 6 апреля 1945 года. Немцы держались стойко, постоянно переходя в контратаки. Орудийная канонада, автоматная и пулемётная стрельба, взрывы мин и авиабомб сливались в сплошной непрерывный грохот, ослабевавший лишь к ночи. Грохот штурма с рассветом снова усиливался, новые пожары вспыхивали по периметру всё сужающейся обороняемой зоны.
Доты внешнего обвода, как правило, приходилось подрывать сверху. Сапёры втаскивали наверх до полутонны тротила – и только тогда был результат: ведь наверху находились три-четыре этажа, а подземных – ещё четыре. После «вскрытия» гарнизон обычно не сопротивлялся – боялись, что мы применим огнемёты.
Заграждения и сплошные минные поля, огневые точки в каждом подвале, ряды тетраэдров против танков. У защитников были в большом количестве фаустпатроны и реактивные противотанковые гранатомёты («Панцер-Кнаккер»). И очередные кольца мощных ДОТов.
Второй и третий день были похожи на первый, только бои шли уже в мешанине развалин городских кварталов.
Этот храм называли «Зольдатен-кирх» («Солдатская церковь»). Он был посвящён всем погибшим за Германию в прошлом. Перед кирхой стоял памятник, выполненный в «нордическом» стиле начала века. На невысоком постаменте покоилось тело павшего воина. Около него – старушка-мать и жена с ребёнком на руках. Над ними возвышалась фигура Мадонны, простёршая руки жестом скорби.
К 9 апреля в руках обороняющихся немцев остался только центр города. Их надежда на чудо-оружие фюрера таяла с каждым часом. В подвалах и бомбоубежищах скопились многие тысячи раненых, женщин и детей.
И вот тогда, заметное со всех сторон сотрясаемого взрывами города-крепости, в воздухе появилось видение. Его заметили немцы на юге, западе, севере и востоке периметра штурма. Огромная женская фигура в ниспадающих тёмных одеждах. Лицо, осиянное неземной красотой, полное печали. Руки протянуты вперёд в скорбном и молящем, быть может, всепрощающем жесте.
Ни у кого из немцев, видевших её, не было сомнений в том, кто им явился. «Мадонна! Пресвятая Дева!» – одни кричали, другие лишь шептали запёкшимися губами. Она как бы призывала прекратить смертоубийство.
Чаша страданий переполнилась. Небесные силы явили образ Мадонны, как веление, обращённое к разуму и душе каждого защитника крепости. Но видели его только немцы…
На небольшом пятачке, где сгрудились осаждённые, находились десятки тысяч солдат, женщин, детей, тяжелораненых. Если бы штурм продолжался, количество погибших от пуль, снарядов, бомб и под руинами рушащихся домов увеличилось бы во много раз.
Германских солдат охватила растерянность. Христианское миропонимание требовало последовать велению Пресвятой Девы. А яд нацистской идеологии и остатки веры в фюрера требовали сопротивления.
И всё же христианское начало пересилило. Пулемётный и автоматный огонь на передовой со стороны немцев начал постепенно ослабевать. Командование крепости понимало, что сопротивление не имеет смысла и вызовет лишь огромные жертвы. Вскоре комендант города-крепости генерал Лаш принял требование о капитуляции.
Пленные фольксштурмисты – жители Кёнигсберга – напрямую связывали чудесное явление со статуей Мадонны у «Зольдатен-кирхе». «Мадонна не хочет продолжения кровопролития. Она как бы благословила прекратить огонь и сдаться в плен. Этим мы спасли бы не только себя, но и раненых, которые нуждались в срочной помощи», – сказал один из пленных солдат переводчику разведотдела.
Соблюдая условия капитуляции, наши войска прекратили огонь. Фольксштурмисты и солдаты сдавались толпами, несмотря на то, что многие месяцы их запугивали зверствами русских. Большинство из них знали, как жестоко обращались с пленными красноармейцами сами немцы, и были уверены, что до Сибири они не доедут. Но всё-таки сдавались…Кёнигсберг пал.
Пленные в своих показаниях следователям называли это видение «Мадонной», «Пресвятой Девой от Солдатской церкви». Но те интереса к подобным «бредням» явно не проявили, и поэтому в последующих допросах эти вопросы не повторялись.
Среди охранников, зачастую владевших немецким, и следователей ходили разговоры о каком-то видении, но вскоре они заглохли.
Впервые я услышал об этом от Фрица Ланге, вольнонаёмного рабочего нашей воинской части. Он был инвалидом Первой мировой, долго жил в Сибири и неплохо говорил по-русски. Во время штурма города он находился южнее, в Хайлигенбайле, куда попал вместе с толпами беженцев.
Работником он был на все руки, сменил много профессий. Во время поездок по городу рассказывал мне много интересного о прошлом и настоящем Кёнигсберга. Тогда его рассказ о Кёнигсбергском чуде меня не заинтересовал – слишком смахивало на солдатские байки и не укладывалось в мою атеистическую логику. Я прямо сказал ему об этом. Он всерьёз обиделся и предложил привести двух пожилых немок – свидетельниц чуда. Встреча не состоялась – немок отправили в фильтрационный лагерь в Польшу.
Постепенно всё забылось. И только в 50-х годах, когда к нам стали поступать польские журналы («Пшекруй», «Панорама» и другие), я неожиданно встретил статьи о «явлении Мадонны под Кёнигсбергом» – воспоминания немцев, вернувшихся из советского плена.
Я сопоставил эти рассказы с повествованиями Фрица Ланге, который, правда, сам не видел чуда, но общался с защитниками города и жителями, которые не успели эвакуироваться и очутились в огненном котле.
В «Зюддойче цайтунг» были опубликованы воспоминания лейтенанта Ганса Брикмана из кёнигсбергского батальона фольксштурма «Амалиенау», в которых он описывает трагические мгновения штурма города-крепости:
«Видение – гигантская фигура Мадонны возникла в небесах внезапно. Она поднялась где-то позади русских. Сквозь прозрачную дымку изображения просвечивали разрывы. Временами клубы дыма от пожарищ проплывали мимо. Многие солдаты опускались на колени и молились, не обращая внимания на близкие разрывы мин или свист пуль.
Пожилой солдат с “Железным крестом” 1914 года, родом из Нойхафена, прерывающимся голосом спросил меня: “Пресвятая Матерь хочет прекращения этой бойни… Подвалы полны ранеными, беженцами – женщинами и детьми. Неужели фюрер хочет принести их в жертву?”»
Брикман не боялся смерти и был готов стоять до конца. Просто он видел, что сопротивление бессмысленно – последний плацдарм простреливается насквозь.
«Через какое-то время видение исчезло, словно растаяло в воздухе. Но знак, посланный свыше, сохранился в сердцах… Вскоре последовал приказ о капитуляции…»
Громадную призрачную фигуру заметили в небе тысячи немцев. И они поняли это явление как призыв к ним прекратить сопротивление. Немцы и представить не могли, что наши бойцы и офицеры не видели ничего…
"Чудеса и приключения"
Если вы видели что-то необычное, пришлите историю нам через форму обратной связи или на адрес newsparanormal@yandex.ru и мы опубликуем ее на этом сайте.
