Судьба или свободная воля?

Раньше или позже любой из нас задумывается над тревожащим вопросом насколько наша жизнь и наше будущее предопределены? Существуют ли фатум и фортуна? Нужно ли принимать разговоры о предначертанности нашей судьбы всерьез? Интуитивно мы чувствуем, что нами что-то движет, порой вопреки нашей собственной воле, но... Так хочется думать, что все определяет только наш собственный выбор.

«Между Богом и Сатаной»

Согласно библейской легенде, Адам и Ева под влиянием Сатаны променяли жизнь в райском саду на возможность «знать, что есть добро и зло», делая осознанный выбор. И хотя позже они грустили об утраченном блаженстве, нет ни одной легенды о том, что они пытались отказаться от приобретения.

Наличие у человека свободы воли было темой для множества богословских дискуссий. Возможно, самая знаменитая из них состоялась между основоположником протестантизма Мартином Лютером и нидерландским ученым-гуманистом Эразмом Роттердамским. Эразм полагал, что человек по собственной воле способен избрать добродетели, отказаться от грехов и обрести спасение. 

Лютер считал, что натура человека извращена грехопадением Адама и Евы, поэтому указать человеку, как следует поступать, может только Бог: «Воля же человеческая находится где-то посередине, между Богом и Сатаной, словно вьючный скот. Если завладеет человеком Господь, он охотно пойдет туда, куда Господь пожелает... Если же владеет им Сатана, он охотно пойдет туда, куда Сатана пожелает».

Как водится, противники остались при своем мнении, и каждый был уверен в том, что именно он переспорил оппонента. Однако современная гуманистическая философия склоняется к точке зрения Эразма Роттердамского. А что же наука? Сказала ли она свое веское слово?

«Я прошу вас отрыгнуть»

Как известно, главная заслуга Зигмунда Фрейда в том, что он открыл в людях бездны потаенной сексуальности и показал, что секс и мысли о сексе играют в жизни человека гораздо большую роль, чем готовы были признать узколобые моралисты.

Безусловно, это правда. Но не меньшая заслуга основоположника психоанализа заключается в открытии того, что рассудок человека вовсе не безраздельно хозяйничает в его мозгу. Существует еще и бессознательное — огромный океан запретных чувств и желаний, которые наши представления о приличиях не выпускают на свет, но которые пользуются любой лазейкой в сознании, чтобы вырваться наружу.

В своих лекциях «Введение в психоанализ» Зигмунд Фрейд приводит такие примеры: некий оратор, произносивший тост на дне рождения своего шефа, вместо «Я прошу вас поднять бокалы» (по-немецки anstossen) вдруг по ошибке сказал: «Я прошу вас отрыгнуть» (по-немецки aufstossen) — выразив тем самым свое истинное отношение к юбиляру. Другой, произнося речь на похоронах, вместо «Я не способен перечислить все заслуги покойного» сказал: «Я не склонен...» Разумеется, он был далек от мысли сводить счеты у свежей могилы, но его подсознание напомнило ему о давних обидах.

Таких примеров Фрейд в своих лекциях приводит довольно много, и вы сами без труда сможете их найти, если послушаете, к примеру, речи современных политиков. Как правило, они рано или поздно «проговариваются» и случайно выдают то, что на самом деле их интересует. Такая «охота по Фрейду» может оказаться весьма интересной и полезной.

Один из современных психоаналитиков Эрих Берн в своей книге «Игры, в которые играют люди» заставил подсознание, сознание и сверхсознание (представления о добре и зле, полученные от родителей или усвоенные из «культурного контекста») вести внутри человека довольно горячие споры, в которых сознание изо всех сил пытается примирить спорщиков, но далеко не всегда выходит победителем.

Но психоаналитики хотя бы оставляют нам возможность договориться с нашими бессознательными импульсами и догматическими требованиями морали, склонной распинать любого, кто не смог или не захотел играть по правилам. Генетики более суровы и беспощадны.

«Это тетя виновата!»

Помните короля в пьесе Евгения Шварца «Обыкновенное чудо»? Он рассказывал о себе: «Я по натуре добряк, умница, люблю музыку, рыбную ловлю, кошек. И вдруг такого натворю, что хоть плачь... Я вместе с фамильными драгоценностями унаследовал все подлые фамильные черты. Представляете удовольствие? Сделаешь гадость — все ворчат, и никто не хочет понять, что это тетя виновата».

Природный механизм, который придает ребенку тот же цвет глаз или волос, что был у его предков, давно выявлен. В нашей ДНК записаны «рецепты» всех белков нашего организма, в том числе и пигментов, которые окрашивают волосы и глаза. Три закона, открытые монахом Грегором Менделем, определяют, какой именно из пары генов, отцовский или материнский, «сыграет» у ребенка. 

Родители в свою очередь получили пары генов и, значит, и пары признаков от своих родителей, и эта цепочка уходит в глубину веков. Но... наследуется ли слабость или сила xapaxтера, подлость или доблесть так же, как цвет глаз?

Выяснить это непросто. Эксперимент не поставишь, людей не будешь скрещивать, как мушек, чтобы получить потомство с тем или иным генетическим набором. На помощь приходит так называемый «близнецовый метод»: однояйцовые близнецы, появившиеся на свет из одной оплодотворенной яйцеклетки, которая позже разделилась на два зародыша, обладают одинаковым набором генов и являются как бы «естественными клонами» друг друга. Разнояйцовые близнецы, выросшие из двух оплодотворенных яйцеклеток, генетически близки друг к другу, как обычные братья и сестры, но отнюдь не идентичны.

Сравнивая их, мы можем надеяться на то, что выявим различия между наследственными признаками и влиянием среды.

В 2005 году ученые решили сравнить склонность к религии у 169 пар разнояйцовых и 104 пар однояйцовых близнецов. Результаты оказались неоднозначными. В детстве практически все испытуемые придерживались одних и тех же взглядов на религию (и это были взгляды их родителей, что вполне логично и ожидаемо). Позже двуяйцовые близнецы все чаще расходились во взглядах. А вот однояйцовые продолжали давать схожие ответы, как будто вера была записана в их идентичных геномах!

Но правилен ли такой вывод? Ведь однояйцовые близнецы не слепые: от них не ускользает их прородное сходство, которое родители так любят подчеркивать. Они предпочитают думать о себе как о едином целом и придерживаются сходных взглядов. То есть, возможно, перед нами снова влияние среды, а вовсе не генетическая предрасположенность.

«А тот, который во мне сидит, изрядно мне надоел»

В отличие от психоаналитиков и генетиков, которые изучают результат, не вникая в процесс, нейрофизиологи научились документировать сам момент принятия решения.

В 1983 году американский ученый Бенджамин Либет поставил простой эксперимент, который привел к поразительным результатам. Либет предложил испытуемым поднимать палец тогда, когда они захотят это сделать, и сообщать о возникшем желании, нажимая на кнопку звонка. Одновременно он записывал их энцефалограммы. 

Оказалось, что в мозгу испытуемых специфическое возбуждение, предшествовавшее поднятию пальца, возникало на 500 миллисекунд раньше, чем звенел звонок. То есть человек еще не сознавал, что нохочет позвонить, а его мозг уже знал и готовился к этому. Казалось бы, о какой свободе воли может идти речь? Получается, мы все — рабы нашего мозга и пляшем под его дудку! 

Или перед нами снова проблема интерпретации? Ведь на то, чтобы подумать: «Пожалуй, я хочу поднять палец, а доктор Либет просил меня предупредить, если я захочу это сделать», также уходит определенное время. Может быть, наш мозг не диктатор, а просто расторопный слуга, который все понимает с полуслова?

Впрочем, так ли актуален вопрос, что происходит раньше: возникновение желания или осознание его? Ведь нам хорошо известно, что люди способны совершать ужасные поступки вполне осознанно — просто потому, что они считают это правильным или следуют примеру других. Куда продуктивнее размышлять не о том, что стоит за нашим выбором, а о том, как максимально использовать природный самоконтроль и прожить свою собственную жизнь так, чтобы наши дети не проклинали нас.

Елена ПЕРВУШИНА

Разные судьбы

Судьба героя

В эллинском мире только одну судьбу и боялись: ее воплощали множество богинь и божеств. Неизбежное возмездие несла Немезида; бездушную необходимость — Ананке; слепая случайность — Тихе — подкарауливала за каждым углом, а суровая и холодная необходимость — Адрастея — вырастала на жизненном пути внезапно и неизбежно. 

Недаром и олимпийцы боялись судьбу. «Темная и безумная, совершенно неведомая, но в то же время всякую вещь определяющая» — так говорил о понятии судьбы в эллинском мире философ Лосев. Но даже страшная эллинская судьба дает право выбора. Ахилл знал, что участие в Троянской войне принесет ему гибель. А убийство Гектора станет началом его собственного конца. 

И альтернатива была: можно было прожить долгую, приятную и бесславную жизнь... И Ахилл отправляется на поле боя и побеждает Гектора, изумляя богов своей смелостью и яростью... А потом — погибает. Пусть сбывается судьба героя. Страшно не погибнуть в бою, а умереть в слепой дряхлости под обломками сгнившего корабля, как Язон.

Судьба бедуина

Исследователи философии бедуинов обратили внимание на удивительное слово «сабр», которое имело два противоположных значения одновременно. Это терпение, стойкость, выносливость. Неимоверная покорность. И в то же время «сабр» — это отвага, смелость, дерзость. Неимоверная отвага. 

Так что это странное понятие, относящееся к судьбе, можно перевести как «отважное терпение» или «терпеливая отвага». Чтобы жить мудро и правильно, нужно иметь сабр. Где нужно — покоряться судьбе. Где нужно—вступать в яростную схватку с обстоятельствами. Судьба непостижима, и нечего ломать голову, пытаясь понять ее сущность. 

Ешь, пей, проводи время с гуриями, покупай лошадей и дома—пока судьба дает тебе такую возможность. А наступит день — спокойно прими предначертанное. И поэтому у бедуинов не было ни неврозов, ни депрессий — они просто принимали жизнь и судьбу как данность. И действовали по обстоятельствам.

Судьба конунга

Ничего ужасного в судьбе нет, считали скандинавы. Она может даже проявить к человеку благосклонность и милость—но только к конунгу. К вождю. К лидеру. На остальных судьба просто не обращает внимания. Ведь в переломных и критических битвах участвуют именно конунги, они и встречаются с судьбой. И она дарит им удачу и счастье — за храбрость. И даже человек простого рода может получить свой кусочек счастья, свою долю и участь — для этого надо примкнуть к конунгу. 

Идти с ним, воевать с ним и за него, быть верным и преданным — и тогда можно получить немножко благосклонности судьбы. Так что блажен тот, кто примкнул ксиль-ному лидеру и разделил его судьбу, получив и свою часть—участь. Теперь и у такого человека есть взаимоотношения с судьбой; теперь и он — личность, достойная ее внимания!

Что делать?

Современная психология все чаще повторяет то, что 8 тысяч лет назад уже записали жрецы Месопотамии на глиняных табличках: чтобы жить в мире с судьбой, следует максимально соответствовать своей сущности. Имеешьталант—развивай его и следуй своим дарованиям. Имеешь мужество и силу — борись. Любишь — люби. Познаешь — познавай. 

А наступит день встречи с судьбой — встреть ее достойно, как подобает древнегреческому герою, бедуину и конунгу. Ибо никто не знает, что будет после смерти. Но сохранились тайные знания и смутные догадки, подкрепленные и современными исследованиями, что «узор судьбы» (Шопенгауэр) не кончается вместе с этой жизнью. Это — только часть. И в неведомое мы вступаем с тем опытом, победами и познаниями, которые приобрели в этой жизни.

Анна КИРЬЯНОВА, психолог- философ