- Доброе утро! Как спалось, путешественник? - раздался голос как раз в тот момент когда во сне Прана погасла. Еле сфокусировал взгляд.
На кресле, около моего стола сидел Къёкэн и пил чай, наливая его из термоса приготовленного мной на бессонную ночь.
- Готов? -спросил Къёкэн, с выжидающим моего ответа выражением лица.
- К чему? - не понял я спросонья вопроса.
- К чудесам, мой друг, к чудесам!
- Вот так сразу?! Не, я так не могу - я должен принять ва-а-нну, выпить чашечку ко-о-фэ, - попытался пошутить я.
- Кофе у тебя нет, я искал. А вот чай закончился, - макая палец в чашку с чаем подытожил Къёкэн.
- Весь чай выдул?! - заглянул я в термос.
- Ты же знаешь, я обожаю твой чай.
Ох и хитрец! Я знал: он не льстит. Нет у него этой поганной человеческой чёрточки. А чай я и вправду завариваю отменно.
Нарочито грустным взглядом покосился в его чашку.
- Даже и не думай! - выпалил Къёкэн и в секунду впитал весь чай, стряхнув с пальца чаинки в чашку.
- Пойду заварю себе свежий... -вздохнул я.
- Вот это правильно! А мне покрепче... - добавил Къёкэн, плавно подвёл ладонь под висящий над магнитами Кристалл и зажал его в кулаке.
Когда все утренние процедуры были выполнены, я обратился к Къёкэну:
- Всё, давай свои чудеса!
Он протянул мне футляр, формой напоминавший крионик:
- Открой.
Я ожидал увидеть на футляре какой-нибудь секретный или сенсорный замок, но всё оказалось проще, по земному. Обыкновенная защёлка с кнопочкой, на которую я и нажал. Крышка откинулась мягко, как подкассетник на магнитофоне. Зато внутри футляра всё было согласно внеземным технологиям - матовое, силовое поле с мерцающим пятнышком размером с подушечку пальца руки.
- Приложи палец и подержи две секунды.
Я приложил. Упругая, но поддающаяся сильному давлению поверхность поля была с мелкой вибрацией, щикотящей палец. Мигнули две короткие вспышки и поле исчезло.
- Итак, крионик твой. И только для тебя одного! Достань и приложи к руке.
Медленно, как будто боясь сломать его, я вынул крионик из футляра и приложил к предплечью.
Тысячи мелких иголочек не больно пронзили руку. Она враз онемела, как будто я отлежал её. Ноги стали ватными и неподвластными мне. Я сел на пол, меня лихорадило. Бросало то в жар, то в холод! Умоляюще взглянул на Къёкэна. Он даже не шелохнулся:
- Это нормально. Идёт взаимосвязь прибора с клетками организма и нервными окончаниями. Адаптация... - только и сказал он.
Внезапно все неприятные ощущения прошли. Появилась лёгкость во всём теле. Я воспарил!
В буквальном смысле слова - ногами к потолку! Кровь прильнула к голове. Я схватился за люстру в слабой надежде, что она удержит меня в случае падения. Къёкэн закатился смехом. Злость охватила меня. С большим удовольствием в этот момент я бы дал ему в ухо за такие чудеса без предупреждения, если бы оно у него было!
Мысль ещё не покинула голову, как меня что-то дёрнуло с потолка и я очутился рядом с ним, "нос к носу" с его большими, добрыми глазами. По детски невинно, моргнув пару раз мигательными перепонками, он спросил:
- Чайку'..?
Ну как на такого сердится! Теперь уже и я не удержался от смеха - страх сменился необъяснимым чувством. Чувством вкуса неизведанного!
- А, её, мы потом починим. - Къёкэн скосил взгляд на качающуюся, на одном проводке люстру.
День я потратил на тренировку равновесия. Задача стояла передо мной не простая: оставаться в правильном вертикальном положении и в тоже время передвигаться в пространстве комнат, не косаясь ногами пола и не пробивая потолок головой.
Уже к вечеру, я сносно владел приёмами управления криоником и контролем своих мыслей и чувств. Три разбитых цветочных горшка, вырванная "с корнем" дверка антресоли и почти оторванная от потолка люстра - небольшая плата за обещанные Къёкэном чудеса.
- Давно живёшь на Иссык-куле? - спросил Къёкэн.
- Лет тридцать уже... - ответил я. - А что?
- Да так... У нас тоже давно свой интерес к нему, очень давно. Если бы ты только знал, сколько тайн оно скрывает.
- Ну про некоторые, я наслышен. Например про древнюю крепость ушедшую под воду, легенду про могилу апостола Матфея где-то на берегу, но которую так и не нашли, - при этих словах Къёкэн улыбнулся, - постоянно меняющиеся белые полосы и пятна на воде. Да много всяких загадок. Но, все ответы на тайны одному Богу известны... А ты, давно здесь отдыхаешь? - спросил я Къёкэна в свою очередь.
- Отдыхаю?! Я здесь, мой друг, работаю. Ещё на заре человечества мы облюбовали озеро как хранилище.
- Хранилище чего?!
- Да вот всех этих ваших тайн и загадок.
- Вот бы одним глазком взглянуть на них... - мечтательно произнёс я.
- Ну раз так, тогда завтра я тебя приглашаю на подводную прогулку. Взглянешь на одну тайну своими глазами.
Ранним утром, ещё до восхода солнца, мы уже пересекали озеро паря' в полуметре от его зеркальной спокойной глади.
- А насчёт могилы Матфея... - вдруг нарушил утреннюю тишину Къёкэн, - так её не там искали.
-Покажешь?!
В тот момент, когда мы достигли противоположного берега, вспыхнули первые лучи рассвета.
На кресле, около моего стола сидел Къёкэн и пил чай, наливая его из термоса приготовленного мной на бессонную ночь.
- Готов? -спросил Къёкэн, с выжидающим моего ответа выражением лица.
- К чему? - не понял я спросонья вопроса.
- К чудесам, мой друг, к чудесам!
- Вот так сразу?! Не, я так не могу - я должен принять ва-а-нну, выпить чашечку ко-о-фэ, - попытался пошутить я.
- Кофе у тебя нет, я искал. А вот чай закончился, - макая палец в чашку с чаем подытожил Къёкэн.
- Весь чай выдул?! - заглянул я в термос.
- Ты же знаешь, я обожаю твой чай.
Ох и хитрец! Я знал: он не льстит. Нет у него этой поганной человеческой чёрточки. А чай я и вправду завариваю отменно.
Нарочито грустным взглядом покосился в его чашку.
- Даже и не думай! - выпалил Къёкэн и в секунду впитал весь чай, стряхнув с пальца чаинки в чашку.
- Пойду заварю себе свежий... -вздохнул я.
- Вот это правильно! А мне покрепче... - добавил Къёкэн, плавно подвёл ладонь под висящий над магнитами Кристалл и зажал его в кулаке.
Когда все утренние процедуры были выполнены, я обратился к Къёкэну:
- Всё, давай свои чудеса!
Он протянул мне футляр, формой напоминавший крионик:
- Открой.
Я ожидал увидеть на футляре какой-нибудь секретный или сенсорный замок, но всё оказалось проще, по земному. Обыкновенная защёлка с кнопочкой, на которую я и нажал. Крышка откинулась мягко, как подкассетник на магнитофоне. Зато внутри футляра всё было согласно внеземным технологиям - матовое, силовое поле с мерцающим пятнышком размером с подушечку пальца руки.
- Приложи палец и подержи две секунды.
Я приложил. Упругая, но поддающаяся сильному давлению поверхность поля была с мелкой вибрацией, щикотящей палец. Мигнули две короткие вспышки и поле исчезло.
- Итак, крионик твой. И только для тебя одного! Достань и приложи к руке.
Медленно, как будто боясь сломать его, я вынул крионик из футляра и приложил к предплечью.
Тысячи мелких иголочек не больно пронзили руку. Она враз онемела, как будто я отлежал её. Ноги стали ватными и неподвластными мне. Я сел на пол, меня лихорадило. Бросало то в жар, то в холод! Умоляюще взглянул на Къёкэна. Он даже не шелохнулся:
- Это нормально. Идёт взаимосвязь прибора с клетками организма и нервными окончаниями. Адаптация... - только и сказал он.
Внезапно все неприятные ощущения прошли. Появилась лёгкость во всём теле. Я воспарил!
В буквальном смысле слова - ногами к потолку! Кровь прильнула к голове. Я схватился за люстру в слабой надежде, что она удержит меня в случае падения. Къёкэн закатился смехом. Злость охватила меня. С большим удовольствием в этот момент я бы дал ему в ухо за такие чудеса без предупреждения, если бы оно у него было!
Мысль ещё не покинула голову, как меня что-то дёрнуло с потолка и я очутился рядом с ним, "нос к носу" с его большими, добрыми глазами. По детски невинно, моргнув пару раз мигательными перепонками, он спросил:
- Чайку'..?
Ну как на такого сердится! Теперь уже и я не удержался от смеха - страх сменился необъяснимым чувством. Чувством вкуса неизведанного!
- А, её, мы потом починим. - Къёкэн скосил взгляд на качающуюся, на одном проводке люстру.
День я потратил на тренировку равновесия. Задача стояла передо мной не простая: оставаться в правильном вертикальном положении и в тоже время передвигаться в пространстве комнат, не косаясь ногами пола и не пробивая потолок головой.
Уже к вечеру, я сносно владел приёмами управления криоником и контролем своих мыслей и чувств. Три разбитых цветочных горшка, вырванная "с корнем" дверка антресоли и почти оторванная от потолка люстра - небольшая плата за обещанные Къёкэном чудеса.
- Давно живёшь на Иссык-куле? - спросил Къёкэн.
- Лет тридцать уже... - ответил я. - А что?
- Да так... У нас тоже давно свой интерес к нему, очень давно. Если бы ты только знал, сколько тайн оно скрывает.
- Ну про некоторые, я наслышен. Например про древнюю крепость ушедшую под воду, легенду про могилу апостола Матфея где-то на берегу, но которую так и не нашли, - при этих словах Къёкэн улыбнулся, - постоянно меняющиеся белые полосы и пятна на воде. Да много всяких загадок. Но, все ответы на тайны одному Богу известны... А ты, давно здесь отдыхаешь? - спросил я Къёкэна в свою очередь.
- Отдыхаю?! Я здесь, мой друг, работаю. Ещё на заре человечества мы облюбовали озеро как хранилище.
- Хранилище чего?!
- Да вот всех этих ваших тайн и загадок.
- Вот бы одним глазком взглянуть на них... - мечтательно произнёс я.
- Ну раз так, тогда завтра я тебя приглашаю на подводную прогулку. Взглянешь на одну тайну своими глазами.
Ранним утром, ещё до восхода солнца, мы уже пересекали озеро паря' в полуметре от его зеркальной спокойной глади.
- А насчёт могилы Матфея... - вдруг нарушил утреннюю тишину Къёкэн, - так её не там искали.
-Покажешь?!
В тот момент, когда мы достигли противоположного берега, вспыхнули первые лучи рассвета.
0
Спам
