Когда я уже почти добрался до места, зазвонил мобильный. Обычно, за рулем, трубку я не беру. Искоса глянул – незнакомый номер. Но что-то было в этом звонке еще, нечто непонятное, настойчивое.
Клацнул большим пальцем по клавише приема звонка, из трубки, не дожидаясь моих слов, мягкий женский голос сказал: «Шестнадцатиэтажка, поднимайтесь на седьмой этаж квартира 60. Я вас жду». Далее последовал сигнал отбоя, опять не дав мне произнести не слова.
Припарковавшись кое-как, я проследовал к единственному в доме подъезду. Кодовый замок – начав было размышлять, звонить по домофону или открыть его мастер-кодом, дверь распахнулась выпустив толстую мамашу с детской коляской. Поднялся к лифту – он открылся сам, выпуская очередную порцию жителей. «Живой дом» - подумал я тогда. Ехал в лифте и вспоминал предысторию того, что сюда меня привело.
«Около месяца назад, мы буквально захлебнулись в потоке историй, которые нам были поведаны людьми, похищенными пришельцами. Все эти истории, я слушал, находясь рядом с пациентами, которых сам и привел в эту клинику. Сложно убедить человека прийти к психиатру – заставить невозможно. И только честность, в описании процедуры погружения в гипнотическое состояние мне в этом помогла. Нужно было, чтобы человек мне поверил и оставался при этом, максимально спокоен. Больших трудов, стоило объяснение людям – что гипноз, это вполне обычная процедура, и воспринимать ее следует не более чем помощь в воспоминании.
Единственное, что мне помогало в «рекрутинге гипноинформаторов», это их собственное желание вспомнить. Я понял, тот дискомфорт – те терзания, которые доставляет невозможность воспоминания. Мне объяснили, что это больше всего похоже на бабочку, которая порхает над цветком, но, ни как не может на него сесть, и напиться нектара.
Историй было много, разных.
В конечном итоге, рассортировав все рассказы, мы поняли – большинство из похищенных, в конечном итоге, попадают в некое место. Место в виде лаборатории размером с целый город. В этом городе есть дома и улицы, есть даже скверы с деревьями. Но там нет солнца, есть только небо. И, пожалуй, самое главное, чего там нет – там нет надежды, есть только боль существ и извращенная мораль.
Вскоре, нас это перестало устраивать. Отрывочные данные, хоть и говорили о многом, но имели один, очень серьезный недостаток – отсутствие обратной связи, на это нельзя было взглянуть, невозможно было составить собственное представление.
Решение этой задачи, предложила Алена, молодой психолог в нашей команде. Она предложила обратиться к своей подруге, которая занимается ворожбой – не ворожбой, но неким подобием психотерапии. И, что для нас является важным, она обладает способностями к автоматическому письму. По словам Алены, она ее знала давно, и ей можно было доверять».
В лифте было почему-то накурено. Наконец я доехал, борясь с желанием закурить самому. Дверь мне открыла, уже не молодая, не еще без следов увядания женщина – зрелая красота.
- Марина – представилась она, протянув руку для рукопожатия. Я ответил.
- Заходи, присаживайся в кресло
- Разуваться не надо– произнесла она добавив.
Зашел в комнату. Обстановка, вопреки ожиданию, была довольно обычной – хотя все сделано со вкусом, но в общем-то обстановка обычной Харьковской квартиры в многоэтажке. Поразило только обилие орхидей в горшках.
- Что, не ожидал обыденности? А что ждал?
Мне было стыдно признаться, что ожидал я как раз увидеть некий балаган с огромными свечами, прогрызенными черепами в красной краске, стеклянными шарами и обязательно вороной, в углу, каркающей в своей клетке.
Я смолчал, улыбнувшись. Да в общем-то, говорить ни чего и не надо было. «Плен шаблона», так сказать – то еще проклятье.
Улыбаясь в ответ, Марина спросила – Кофе? Рабуста? Без сахара?
Это впечатлило, в отличие от большинства любителей кофе, я любил именно сорт рабуста. А может, не любил, а всего лишь привык? Не важно. Три вопроса и все в точку – в ответ я кивнул.
Пока Марина, где-то в недрах кухни, готовила кофе – я продолжал рассматривать комнату. И я нашел еще один акцент в обстановке, это были маленькие фигурки слонов, все разные, из разных материалов и разных размеров. Было видно, что они не покупались хозяйкой – всех их принесли люди. Интересно, подумал я, а их в каком случае приносят – только когда «помогло», или достаточно чтобы просто «проняло».
От дальнейших размышлений, меня отвлекла волна кофейного аромата, за которой, в комнату, вошла и Марина – несущая две чашечки ароматного напитка.
Отхлебнув пенку, произнес – Вьетнам.
Марина кивнула, соглашаясь. В прочем, не будь мы в Харькове, можно было бы удивиться. Только в этом городе, можно найти кофе любого сорта и любой степени обжарки. Если захочется Мокко, будет тебе Мокко – вот только пить этот сорт нужно там, в Йемене. Поздним вечером, заваренный в медном кофейнике на горячих углях, кругом пустыня, воздух уже холодный, но песок еще теплый. Жар, идущий от углей - сам кофе, это нечто среднее, между раскаленным воздухом из костра и теплым песком.
Только тут, в этом городе, есть торговцы со всех стран и у них можно найти все, что только пожелаешь. Это торговый Вавилон, здесь властвует принцип – «Если чего-то нет, то привезем». Но вот что удивительно – в городе почти нет нормальных кофеен. Традиция потребления кофе есть, а вот кофеен – нет.
Наконец покончив с кофе, мы приступили.
Я вкратце рассказал Марине суть дела, но она потребовала более детального описания. Пришлось перечитывать «протоколы гипнорассказчиков", отвечать на уточняющие вопросы. В итоге, Марина знала если не все – то довольно много.
На столе появился лист белой бумаги, карандаш и предмет который я уже отчаялся тут увидеть - стеклянный шар. Марина долго в него смотрела, будто надеясь что-то там увидеть. Потом положила шар на стол, и видимо на чем-то сконцентрировавшись, прикрыла глаза.
В такой молчаливой паузе, проходила минута за минутой. Наконец она убрала руку от шара и взяла карандаш, шар медленно покатился к краю стола, но Марина его уже словно не замечала. Она уже писала. Глаза ее при этом оставались закрыты. Я посмотрел на лист – почерк был ровным и между строчками оставались одинаковые промежутки. Я продолжал сидеть и спокойно ожидать конца сеанса.
Наконец она бросила карандаш, жестко, по-мужски, выругалась и закурила. Передо мной лежал лист с текстом, что это было – действительно ценная информация или бредовые писания, я еще не знал. Я просто начал его читать.
«Я Джон.
Я жил в соединенных штатах, когда-то, давно. Или недавно? Я не смогу это определить. Помню только что был 1956-й год, и мне было 52 года. Я не могу сказать, что я сюда попал, скорее я пропал там, в Небраске. Была зима, я выгуливал пса, постоянно болела нога – это результат ранения. Я подумал, что эта боль будет всегда со мной. Дальше пришла вспышка света, еще я услышал, как скулит собака, и все. Я оказался здесь, на этом стенде. Я вишу на нем уже вечность, у меня больше ничего нет, даже моей боли – ее у меня тоже украли, как и чувство времени. Вишу себе и вишу, редко, кто подходит. Из моей спины торчит металлическая труба – как мне объяснили, это шунт. По нему я питаюсь через кровь. На нем я и вишу. Иногда, у меня хватает сил повернуть голову вниз, тогда я вижу свои болтающиеся в воздухе ноги, вернее то, что от них осталось. Так, кости обтянутые кожей. Иногда ко мне подходит оператор, я слышу его, слышу его мягкую крадущуюся поступь. Он всегда подходит со спины и что-то там осторожно делает. Как-то раз, я услышал, о чем он думает: «Этот уже почти выработал весь ресурс. Скоро приведут нового». Наверное, речь шла обо мне, я надеюсь, что обо мне. Но видимо что-то изменилось, и смерти я так и не дождался – ее у меня тоже украли. Меня нет. Есть только вот этот стенд и подкрадывающийся ко мне сзади оператор. В прочем, нет, я вспомнил, мой стенд поворачивали - и я увидел других людей висящих на трубках. Их было много, целый ряд стендов, со свисающими с них ногами. Голов я не видел, все повернуты лицом к стене. Это идеально гладкая стена, взгляду на ней нечему остановиться. Как-то я увидел маленькую щербинку и стал смотреть на нее. Это меня заставляло существовать – я видел что-то, то, что представляло для меня целый мир, пускай крошечный но мир. Так продолжалось какое-то время, я даже стал считать «периоды засыпания». Но как-то я проснулся, а ее нет. Мой мир исчез, вместе с ним стал исчезать и я. Единственно, о чем я сейчас думаю – о смерти. Подарите мне ее. Просто выключите меня, выключите то, что от меня осталось…
Запись обрывается».
Я сидел, молча, пытаясь переварить прочитанное. Из этого состояния, меня вывела Марина – она пристально посмотрела на меня, своими лучистыми глазами.
К известному врачу-психотерапевту Джеймсу Пойнт-Декризу из Оклахомы в 2002 году обратилась Тереза С., которую мучили ночные кошмары. Рассказанное ею под гипнозом повергло доктора в шок. Пациентка вспомнила о том, как полгода назад ее похитили некие «высокие бледные люди» и доставили на планету, которую они называли Клэйгхи.
Она попала в какой-то огромный город. Там постоянно светло, но нет солнца. Небо зеленовато-серое, всегда безоблачное. Серые одноэтажные дома барачного типа тянутся на сотни метров. В городе обитают в основном земляне. Но у многих отталкивающий облик, они похожи на мутантов.
Помещения, в которые ей разрешалось зайти, больше напоминали лаборатории, чем жилье. Она видела там людей с прозрачной кожей, через которую были видны их внутренности. Людей, утыканных иглами. С бледным пятном вместо лица. Соединенных друг с другом прозрачными шлангами, по которым из одного человека в другого перетекала какая-то жидкость. Такой шланг хотели ввести и в Терезу, но пришелец, который ее сопровождал, воспротивился этому. Он сказал, что женщину ожидает «особая процедура», которая доставит ей большое удовольствие, но время для этого еще не пришло. Им нужно к этому подготовиться, а пока ее вернут на Землю.
Похожий случай произошел с канадцем Чарльзом Маклеу-дом. Его похитили ночью из его дома, находящегося в лесистой местности в провинции Британская Колумбия. Пришельцы - существа, похожие на людей, ростом 2-2,5 метра, доставили его на Клэйгхи. Для Маклеуда перемещение туда длилось считанные секунды. Он даже не заметил, как оказался на месте, причем это путешествие никак не отразилось на его возрасте и физическом состоянии.
В городе, по его словам, живут люди, доставленные с Земли. Все они бессмертны. Их основное занятие - путешествия во внетелесным облике по различным мирам. При посредничестве пришельцев он встретился здесь со своей женой Сарой, которая пропала примерно четыре года назад. Считалось, что она утонула, и тело ее унесло течением. Сара сказала, что здесь ей живется хорошо, она гуляет и занимается медитацией.
Чарльз начал просить пришельцев вернуть его и Сару на Землю. Пришельцы, посовещавшись, сказали, что вернуть могут кого-то одного. Супруги решили, что вернуться должен Чарльз, поскольку у него на Земле остался бизнес, а их дети нуждаются в материальной помощи. Пришельцы согласились, однако заявили, что Чарльз в свое время будет снова доставлен на Клэйгхи, уже навсегда. Также они пообещали ему, что на Земле он будет постоянно поддерживать связь с супругой и видеть происходящее на Клэйгхи.
По возвращении на Землю у Чарльза начал слепнуть один глаз. Вскоре он уже ничего им не видел. Но по ночам этим незрячим глазом он видел Клэйгхи, причем глазами жены. Одновременно он мысленно переговаривался с ней, получая от нее объяснения по поводу увиденного.
С течением времени канадца начали мучить головные боли. Как раз в это время он подвергся регрессивному гипнозу у доктора Пойнт-Декриза. Последующее обследование выявило в его слепом глазу имплантат. После операции по его удалению головные боли утихли, но начал быстро слепнуть и второй глаз. Маклеуд умер в 2004 году полностью слепым.
Две последние истории, были найдены мной в сети. Я решил тут разместить именно их, поскольку счел что записи, сделанные мной на сеансах гипноза, слишком жестокими и травмирующими психику. Возможно, позже, несколько переработав, я их приведу.
Предыдущие части "Техносфера"
Клацнул большим пальцем по клавише приема звонка, из трубки, не дожидаясь моих слов, мягкий женский голос сказал: «Шестнадцатиэтажка, поднимайтесь на седьмой этаж квартира 60. Я вас жду». Далее последовал сигнал отбоя, опять не дав мне произнести не слова.
Припарковавшись кое-как, я проследовал к единственному в доме подъезду. Кодовый замок – начав было размышлять, звонить по домофону или открыть его мастер-кодом, дверь распахнулась выпустив толстую мамашу с детской коляской. Поднялся к лифту – он открылся сам, выпуская очередную порцию жителей. «Живой дом» - подумал я тогда. Ехал в лифте и вспоминал предысторию того, что сюда меня привело.
Техносфера – «Город Боли»
«Около месяца назад, мы буквально захлебнулись в потоке историй, которые нам были поведаны людьми, похищенными пришельцами. Все эти истории, я слушал, находясь рядом с пациентами, которых сам и привел в эту клинику. Сложно убедить человека прийти к психиатру – заставить невозможно. И только честность, в описании процедуры погружения в гипнотическое состояние мне в этом помогла. Нужно было, чтобы человек мне поверил и оставался при этом, максимально спокоен. Больших трудов, стоило объяснение людям – что гипноз, это вполне обычная процедура, и воспринимать ее следует не более чем помощь в воспоминании.
Единственное, что мне помогало в «рекрутинге гипноинформаторов», это их собственное желание вспомнить. Я понял, тот дискомфорт – те терзания, которые доставляет невозможность воспоминания. Мне объяснили, что это больше всего похоже на бабочку, которая порхает над цветком, но, ни как не может на него сесть, и напиться нектара.
Историй было много, разных.
В конечном итоге, рассортировав все рассказы, мы поняли – большинство из похищенных, в конечном итоге, попадают в некое место. Место в виде лаборатории размером с целый город. В этом городе есть дома и улицы, есть даже скверы с деревьями. Но там нет солнца, есть только небо. И, пожалуй, самое главное, чего там нет – там нет надежды, есть только боль существ и извращенная мораль.
Вскоре, нас это перестало устраивать. Отрывочные данные, хоть и говорили о многом, но имели один, очень серьезный недостаток – отсутствие обратной связи, на это нельзя было взглянуть, невозможно было составить собственное представление.
Решение этой задачи, предложила Алена, молодой психолог в нашей команде. Она предложила обратиться к своей подруге, которая занимается ворожбой – не ворожбой, но неким подобием психотерапии. И, что для нас является важным, она обладает способностями к автоматическому письму. По словам Алены, она ее знала давно, и ей можно было доверять».
В лифте было почему-то накурено. Наконец я доехал, борясь с желанием закурить самому. Дверь мне открыла, уже не молодая, не еще без следов увядания женщина – зрелая красота.
- Марина – представилась она, протянув руку для рукопожатия. Я ответил.
- Заходи, присаживайся в кресло
- Разуваться не надо– произнесла она добавив.
Зашел в комнату. Обстановка, вопреки ожиданию, была довольно обычной – хотя все сделано со вкусом, но в общем-то обстановка обычной Харьковской квартиры в многоэтажке. Поразило только обилие орхидей в горшках.
- Что, не ожидал обыденности? А что ждал?
Мне было стыдно признаться, что ожидал я как раз увидеть некий балаган с огромными свечами, прогрызенными черепами в красной краске, стеклянными шарами и обязательно вороной, в углу, каркающей в своей клетке.
Я смолчал, улыбнувшись. Да в общем-то, говорить ни чего и не надо было. «Плен шаблона», так сказать – то еще проклятье.
Улыбаясь в ответ, Марина спросила – Кофе? Рабуста? Без сахара?
Это впечатлило, в отличие от большинства любителей кофе, я любил именно сорт рабуста. А может, не любил, а всего лишь привык? Не важно. Три вопроса и все в точку – в ответ я кивнул.
Пока Марина, где-то в недрах кухни, готовила кофе – я продолжал рассматривать комнату. И я нашел еще один акцент в обстановке, это были маленькие фигурки слонов, все разные, из разных материалов и разных размеров. Было видно, что они не покупались хозяйкой – всех их принесли люди. Интересно, подумал я, а их в каком случае приносят – только когда «помогло», или достаточно чтобы просто «проняло».
От дальнейших размышлений, меня отвлекла волна кофейного аромата, за которой, в комнату, вошла и Марина – несущая две чашечки ароматного напитка.
Отхлебнув пенку, произнес – Вьетнам.
Марина кивнула, соглашаясь. В прочем, не будь мы в Харькове, можно было бы удивиться. Только в этом городе, можно найти кофе любого сорта и любой степени обжарки. Если захочется Мокко, будет тебе Мокко – вот только пить этот сорт нужно там, в Йемене. Поздним вечером, заваренный в медном кофейнике на горячих углях, кругом пустыня, воздух уже холодный, но песок еще теплый. Жар, идущий от углей - сам кофе, это нечто среднее, между раскаленным воздухом из костра и теплым песком.
Только тут, в этом городе, есть торговцы со всех стран и у них можно найти все, что только пожелаешь. Это торговый Вавилон, здесь властвует принцип – «Если чего-то нет, то привезем». Но вот что удивительно – в городе почти нет нормальных кофеен. Традиция потребления кофе есть, а вот кофеен – нет.
Наконец покончив с кофе, мы приступили.
Я вкратце рассказал Марине суть дела, но она потребовала более детального описания. Пришлось перечитывать «протоколы гипнорассказчиков", отвечать на уточняющие вопросы. В итоге, Марина знала если не все – то довольно много.
На столе появился лист белой бумаги, карандаш и предмет который я уже отчаялся тут увидеть - стеклянный шар. Марина долго в него смотрела, будто надеясь что-то там увидеть. Потом положила шар на стол, и видимо на чем-то сконцентрировавшись, прикрыла глаза.
В такой молчаливой паузе, проходила минута за минутой. Наконец она убрала руку от шара и взяла карандаш, шар медленно покатился к краю стола, но Марина его уже словно не замечала. Она уже писала. Глаза ее при этом оставались закрыты. Я посмотрел на лист – почерк был ровным и между строчками оставались одинаковые промежутки. Я продолжал сидеть и спокойно ожидать конца сеанса.
Наконец она бросила карандаш, жестко, по-мужски, выругалась и закурила. Передо мной лежал лист с текстом, что это было – действительно ценная информация или бредовые писания, я еще не знал. Я просто начал его читать.
«Я Джон.
Я жил в соединенных штатах, когда-то, давно. Или недавно? Я не смогу это определить. Помню только что был 1956-й год, и мне было 52 года. Я не могу сказать, что я сюда попал, скорее я пропал там, в Небраске. Была зима, я выгуливал пса, постоянно болела нога – это результат ранения. Я подумал, что эта боль будет всегда со мной. Дальше пришла вспышка света, еще я услышал, как скулит собака, и все. Я оказался здесь, на этом стенде. Я вишу на нем уже вечность, у меня больше ничего нет, даже моей боли – ее у меня тоже украли, как и чувство времени. Вишу себе и вишу, редко, кто подходит. Из моей спины торчит металлическая труба – как мне объяснили, это шунт. По нему я питаюсь через кровь. На нем я и вишу. Иногда, у меня хватает сил повернуть голову вниз, тогда я вижу свои болтающиеся в воздухе ноги, вернее то, что от них осталось. Так, кости обтянутые кожей. Иногда ко мне подходит оператор, я слышу его, слышу его мягкую крадущуюся поступь. Он всегда подходит со спины и что-то там осторожно делает. Как-то раз, я услышал, о чем он думает: «Этот уже почти выработал весь ресурс. Скоро приведут нового». Наверное, речь шла обо мне, я надеюсь, что обо мне. Но видимо что-то изменилось, и смерти я так и не дождался – ее у меня тоже украли. Меня нет. Есть только вот этот стенд и подкрадывающийся ко мне сзади оператор. В прочем, нет, я вспомнил, мой стенд поворачивали - и я увидел других людей висящих на трубках. Их было много, целый ряд стендов, со свисающими с них ногами. Голов я не видел, все повернуты лицом к стене. Это идеально гладкая стена, взгляду на ней нечему остановиться. Как-то я увидел маленькую щербинку и стал смотреть на нее. Это меня заставляло существовать – я видел что-то, то, что представляло для меня целый мир, пускай крошечный но мир. Так продолжалось какое-то время, я даже стал считать «периоды засыпания». Но как-то я проснулся, а ее нет. Мой мир исчез, вместе с ним стал исчезать и я. Единственно, о чем я сейчас думаю – о смерти. Подарите мне ее. Просто выключите меня, выключите то, что от меня осталось…
Запись обрывается».
Я сидел, молча, пытаясь переварить прочитанное. Из этого состояния, меня вывела Марина – она пристально посмотрела на меня, своими лучистыми глазами.
К известному врачу-психотерапевту Джеймсу Пойнт-Декризу из Оклахомы в 2002 году обратилась Тереза С., которую мучили ночные кошмары. Рассказанное ею под гипнозом повергло доктора в шок. Пациентка вспомнила о том, как полгода назад ее похитили некие «высокие бледные люди» и доставили на планету, которую они называли Клэйгхи.
Она попала в какой-то огромный город. Там постоянно светло, но нет солнца. Небо зеленовато-серое, всегда безоблачное. Серые одноэтажные дома барачного типа тянутся на сотни метров. В городе обитают в основном земляне. Но у многих отталкивающий облик, они похожи на мутантов.
Помещения, в которые ей разрешалось зайти, больше напоминали лаборатории, чем жилье. Она видела там людей с прозрачной кожей, через которую были видны их внутренности. Людей, утыканных иглами. С бледным пятном вместо лица. Соединенных друг с другом прозрачными шлангами, по которым из одного человека в другого перетекала какая-то жидкость. Такой шланг хотели ввести и в Терезу, но пришелец, который ее сопровождал, воспротивился этому. Он сказал, что женщину ожидает «особая процедура», которая доставит ей большое удовольствие, но время для этого еще не пришло. Им нужно к этому подготовиться, а пока ее вернут на Землю.
Похожий случай произошел с канадцем Чарльзом Маклеу-дом. Его похитили ночью из его дома, находящегося в лесистой местности в провинции Британская Колумбия. Пришельцы - существа, похожие на людей, ростом 2-2,5 метра, доставили его на Клэйгхи. Для Маклеуда перемещение туда длилось считанные секунды. Он даже не заметил, как оказался на месте, причем это путешествие никак не отразилось на его возрасте и физическом состоянии.
В городе, по его словам, живут люди, доставленные с Земли. Все они бессмертны. Их основное занятие - путешествия во внетелесным облике по различным мирам. При посредничестве пришельцев он встретился здесь со своей женой Сарой, которая пропала примерно четыре года назад. Считалось, что она утонула, и тело ее унесло течением. Сара сказала, что здесь ей живется хорошо, она гуляет и занимается медитацией.
Чарльз начал просить пришельцев вернуть его и Сару на Землю. Пришельцы, посовещавшись, сказали, что вернуть могут кого-то одного. Супруги решили, что вернуться должен Чарльз, поскольку у него на Земле остался бизнес, а их дети нуждаются в материальной помощи. Пришельцы согласились, однако заявили, что Чарльз в свое время будет снова доставлен на Клэйгхи, уже навсегда. Также они пообещали ему, что на Земле он будет постоянно поддерживать связь с супругой и видеть происходящее на Клэйгхи.
По возвращении на Землю у Чарльза начал слепнуть один глаз. Вскоре он уже ничего им не видел. Но по ночам этим незрячим глазом он видел Клэйгхи, причем глазами жены. Одновременно он мысленно переговаривался с ней, получая от нее объяснения по поводу увиденного.
С течением времени канадца начали мучить головные боли. Как раз в это время он подвергся регрессивному гипнозу у доктора Пойнт-Декриза. Последующее обследование выявило в его слепом глазу имплантат. После операции по его удалению головные боли утихли, но начал быстро слепнуть и второй глаз. Маклеуд умер в 2004 году полностью слепым.
Две последние истории, были найдены мной в сети. Я решил тут разместить именно их, поскольку счел что записи, сделанные мной на сеансах гипноза, слишком жестокими и травмирующими психику. Возможно, позже, несколько переработав, я их приведу.
Предыдущие части "Техносфера"
1
Спам
